В то, что Эдуард Вениаминович Савенко (22 февраля 1943 г. — 17 марта 2020 г.), больше известный как писатель Эдуард Лимонов, проживёт до 77 с лишним лет, изначально поверить было трудно. При его стиле жизни шансов на это, казалось, не было никаких. Ведь стиль — это человек. А стиль Лимонова неизменно был стилем еnfant terrible, стилем конфликта, стилем молодёжного, отчасти даже подросткового бунта. Бунта как поиска точки опоры, приложив к которой избыток своих жизненных сил, можно перевернуть Землю.
Что делать с такой перевёрнутой Землёй дальше? Да неважно — что-нибудь, что угодно, но в своём прежнем виде она точно не имеет смысла. Как и собственная жизнь без стремления перевернуть Землю. Здесь Лимонов был не просто максималистом, но, если обращаться к литературным прототипам, своего рода синтезом Дон Кихота с Дон Жуаном. "Я думаю, его единственной любовью был он сам… Его политические взгляды были приложением к этой большой любви — любви к самому себе", — писал об авторе романа "Это я, Эдичка" в слове прощания с ним Александр Дугин. А Александр Проханов охарактеризовал Лимонова так: "Русский поэт, русский мечтатель, русский подвижник". Вот это действительно было главным — тем, что скрывалось за всеми скандальными, эпатажными и прочими ролевыми масками писателя, а также тем, на чём все эти маски держались. Лимоновские роли с течением времени менялись, но — здесь надо отдать "Эдичке" должное — он, будучи цельной натурой, ни от одной из них никогда не отказывался, потому что не только исполнял эти роли, но и писал, создавал их. В разное время эти роли оказывались по-разному востребованы. И обществом, и миром, и самим Лимоновым тоже.
Какую из этих ролей можно считать главной? Писателя, художника — или "перманентного революционера", политика, бойца? Или это были две стороны одной медали, одной роли, ставшей уникальной человеческой жизнью? В его библиографии значатся 145 книг, художественных и нон-фикшен. При этом он категорически не был ни графоманом, ни трудоголиком. А вот "жизнеголиком" был. И его политический "движ", несомненно, сыграл в постсоветской отечественной истории определённую, достаточно важную, роль. Сколько молодёжи прошло в лихие 90-е через лимоновскую партию*, которая так и не была официально зарегистрирована, а впоследствии признана экстремистской, — даже трудно сказать. Если брать тех, кто её хотя бы однажды коснулся или брал в руки газету "Лимонка"** (запрещённую ещё раньше, в 2002 году), то счёт, наверное, должен идти на десятки или даже сотни тысяч человек. И это были в подавляющем большинстве своём неординарные молодые люди, цвет России, которые сегодня, полтора-два десятилетия спустя, во многом определяют жизнь современного российского общества. Причём мало кто из них данную страницу своей биографии склонен скрывать или осуждать, даже если потом их пути с Лимоновым разошлись: "Кто в молодости не был революционером, у того нет сердца…" В том, что Россия не стала обществом потребителей, состоящим из офисного планктона, конечно, немалая заслуга Лимонова.
Ещё в 1984 году, обитая уже в Париже и будучи одним из самых успешных писателей — эмигрантов из Советского Союза, Лимонов опубликовал в издании левой богемы "Зулу" эссе-гротеск "Исчезновение варваров" (с эпиграфом из стихотворения греческого поэта Константиноса Кавафиса "В ожидании варваров"), где описал внезапное исчезновение СССР и последствия этой катастрофы для остального мира. Как выяснилось позднее, описал с высокой степенью точности.
Правда, "белого гипсового пятна" на одной шестой части суши не возникло — здесь Лимонов ошибся. И сам внёс в эту ошибку немалый личный вклад, когда не остался на Западе, а вернулся в Россию. Когда защищал Дом Советов в "чёрном октябре" 1993 года. Когда публиковался в газетах "День" и "Завтра". Когда больше четверти века был постоянным "фактором Лимонова" в культурной и общественно-политической жизни нашей страны.
Неизбежно подавляющее большинство тех, кто говорит и пишет о Лимонове, берут его уже "в чистом виде", как данность. Но эта данность возникла не сама по себе, не спонтанно, а на определённой почве, в определённой среде. Район Старой Салтовки в Харькове, где он рос, к сожалению или счастью, вряд ли кто-то уже опишет, как некогда описал одесскую Молдаванку первых десятилетий ХХ века Иосиф Бабель. В 50-е годы прошлого века, время детства и юности Эдуарда Лимонова, это была даже не окраина индустриального Харькова, а некий "провал" на полпути от центра города к знаменитому тракторному заводу, район бараков, где царили, мягко говоря, своеобразные и суровые нравы. В которые "подросток Савенко" по ряду причин вписаться не то что не мог — мог, конечно, однако ни они, ни возможное место в этих нравах его не устраивали.
Поэтому "молодой негодяй", типичный "салтовский сявка" не остался на месте и не двинулся в сторону тракторного завода — он направился в противоположную сторону, к центру. Сначала — к центру Харькова, потом — Советского Союза (в Москву), потом — мира (Нью-Йорк — Париж — снова Москва). Его нигде не ждали, всякий раз приходилось пробиваться и доказывать… нет, не свою значимость — просто само своё право на существование здесь и сейчас. Чем Лимонов постоянно и занимался везде и во всём, всегда ощущая себя "в круге света", будь то даже свет слабосильной лампы в коридоре нью-йоркской трущобы или в камере российской тюрьмы. Поэтому Лимонов (или, может быть, лучше сказать "фактор Лимонова"?) не умер и не мог умереть: он продолжает мечтать о себе и создавать себя — просто уже в иных пространстве и времени.
* Национал-большевистская партия (НБП) — запрещённая в РФ экстремистская организация
** "Лимонка" — запрещённое в РФ экстремистское СМИ
